– Сэр! – Девушка заморгала и вскочила столь стреми­тельно, что едва не опрокинула стул. Увидев, как нежные губы Рорка прикоснулись к пальцам Евы, она вдруг заду­малась о том, что вечером мог бы придумать для нее самой Макнаб.

– Не отрывайся от земли, – проворчала Ева и, обер­нувшись к Рорку, добавила: – Я свяжусь с тобой.

– Да, пожалуйста.

Втроем они двинулись к выходу. По пути Рорк взял Пи­боди за локоть и немного придержал, прошептав ухо:

– Он счастливец!

– Э… Кто?

– Тот, о котором ты только что мечтала.

Она почувствовала, что губы ее расплываются в идиот­ской улыбке:

– Его еще нет, но он будет…

– Пибоди! – вновь окликнула Ева.

Помощнице пришлось припустить, чтобы догнать на­чальницу.

– Возьмите мой самолет! – крикнул им вдогонку Рорк.

Ева оглянулась. Он стоял в широком проеме дверей ог­ромного зала – высокий, великолепный, – и ей вдруг за­хотелось быстро вернуться к нему, хоть на миг прикоснуться ртом к этим чудесным губам.

– Может быть, – пожала она плечами, и они с Пибоди повернули к лифту.

Ева все-таки решила взять самолет Рорка: она в конце концов сжалилась над Пибоди, а кроме того, было сэко­номлено время. В отношении погоды оправдались самые худшие ожидания: Мэн встретил их жутким холодом. Есте­ственно, Ева забыла перчатки и, выйдя из самолета на про­низывающий ветер, сунула руки глубже в карманы.

К ним тут же подошел работник аэропорта в теплой спецодежде и протянул ей автомобильный пульт.

– Что это? – спросила Ева.

– Ваш транспорт, лейтенант Даллас. Машина стоит на стоянке – уровень два, место пять.

– Опять Рорк, – пробормотала Ева и положила пульт замерзшими пальцами в карман.

– Я провожу вас, – сказал человек в спецодежде.

– Да, пожалуйста, проводите.

Они прошли через летное поле и оказались в здании аэровокзала. В секторе для владельцев частных самолетов было тепло и стояла почти благоговейная тишина. Это резко отличало его от многолюдных залов для пассажиров регулярных рейсов, где царила суета, теснились люди, сно­вали разносчики еды и сувениров.

Когда они спустились на лифте вниз, Еве показали сверкающего новеньким лаком черного красавца, рядом с которым даже кичливые вседорожные автомобили детек­тивов из других отделов Центрального управления показа­лись бы детскими машинками.

– Если вы предпочитаете другую модель, то можете вы­брать любую из имеющихся машин, – сказал провожатый, заметив ее скептический взгляд.

– Нет-нет. Все в порядке. Спасибо.

Когда они остались вдвоем с Пибоди, Ева вскипела:

– Он должен прекратить это!

Пибоди с восхищением провела рукой по блестящему крылу и спросила:

– Но почему?

– Да потому! – единственное, что смогла выговорить Ева. – Выведи на экран карту и определи, как побыстрее добраться до Моники Роуван.

Они сели в машину, и Пибоди начала изучать бортовую систему компьютерного обеспечения.

– Вот это да! Никогда не видела ничего подобного!

– Когда выйдете из состояния шестнадцатилетней, сер­жант, все-таки определите этот чертов маршрут!

– Да тут никогда не станешь старше, – проворчала Пи­боди, но приказ выполнила.

Монитор моментально показал карту лучшего маршру­та. Из компьютера послышался мягкий, бархатистый ба­ритон:

– Не желаете ли получать аудиоподсказки во время этой поездки?

– Думаю, сами справимся, умник, – огрызнулась Ева, направляя машину к выезду со стоянки.

Однако компьютерный баритон не унимался:

– Расстояние поездки составляет шестнадцать с поло­виной километров. Оценочное время вашего пребывания в пути в это время дня и при установленных ограничениях ско­рости – двенадцать минут восемь секунд.

– О, мы можем это побить, – улыбнулась Пибоди, бросив быстрый взгляд на Еву. – Так ведь, лейтенант?

– Мы здесь не для того, чтобы кого-нибудь «побивать».

Ева пристойно проехала парковочный гараж, террито­рию аэропорта и центральные ворота. Перед ними откры­лось шоссе – длинное, широкое и абсолютно свободное. «Черт побери, я тоже человек!» – подумала Ева и дала по газам.

– Эй, парень! Я хотела бы такую, – засмеялась Пибо­ди, глядя, как за окном побежал окружающий пейзаж. – И за сколько продается такая прелесть?

– Эта модель стоит сто шестьдесят две тысячи долла­ров, без включения налогов, оплаты услуг и документации, – ответил компьютерный баритон.

– Мать честная!

– Все еще чувствуешь себя шестнадцатилетней, Пибо­ди? – усмехнулась Ева и сделала скорость угрожающей.

– Да! Я хочу прибавки к жалованью!

Они миновали гостиничные комплексы на окраине го­рода и пустынные зоны отдыха. Движение постепенно уп­лотнялось, но оставалось размеренным, и на дороге не было тесно. Ева сразу заскучала по Нью-Йорку с его свое­нравными улицами, хамоватыми торговцами и толкотней прохожих.

– И как только люди могут жить в таких местах? – ска­зала она Пибоди. – Все эти маленькие городки похожи друг на друга как две капли воды.

– Некоторым нравится одинаковость. Это успокаива­ет. Между прочим, когда я была маленькой, мы с мамой побывали в Мэне. По-моему, ездили в Маунт-Дезерт-Айленд, национальный парк.

Ева передернула плечами:

– В национальных парках полно деревьев, путешест­венников, и тебе обязательно показывают каких-то зага­дочных маленьких жучков.

– Да, а в Нью-Йорке жучков вроде бы нет… – задумчи­во сказала Пибоди.

– Ну, я привыкла каждый день встречать на кухне одного знакомого таракана.

– Приходите с ним ко мне в гости. У меня они собира­ются на вечеринки.

– Идет.

Ева свернула направо. Улица сузилась, и пришлось по­степенно сбавлять ход. Дома здесь были старенькими и теснились грустными компаниями, лужайки хранили пе­чать тихой убогости. Там, где стаял снег, проглядывала безжизненная желтизна зимней травы. Ева остановила ма­шину у щербатого тротуара и заглушила двигатель. Бари­тон произнес:

– Поездка подошла к концу. Она заняла девять минут и со­рок восемь секунд. Пожалуйста, не забудьте запереть дверь с помощью шифра.

– Мы добрались словно по воздуху! – в восторге вос­кликнула Пибоди.

– Перестань ухмыляться и надень на себя лицо копа. Кажется, Моника выглядывает в окошко.

Ева прошла по нерасчищенной дорожке к двери дома и постучалась в дверь. Ждать пришлось долго, хотя, как при­кинула Ева, от окна до двери было не больше трех шагов. Впрочем, она не рассчитывала на радушный прием – и не встретила его.